Критерии ESG агрессивно подменяют для компаний такие традиционные показатели, как рентабельность, рост производства, соблюдение законодательства стран базирования на выбросы парниковых газов, социальную политику и деятельность органов управления.
Термин и система ESG (экология, социальная сфера, управление) впервые были введены в рамках Финансовой инициативой Программы ООН по окружающей среде в 2005 году. В этом же году были провозглашены Принципы ответственного инвестирования, разработанные объединением инвесторов для управляющих активами и их владельцев, которые предписывают им включить принципы ESG в свои инвестиционные решения.
Но только десять лет спустя принципы ESG получили решающий импульс благодаря Парижскому соглашению 2015 года и обязательствам правительств по борьбе с изменением климата и сокращению выбросов парниковых газов. В этом же году последовало официальное принятие всеми государствами-членами ООН программы «17 Целей в области устойчивого развития» (ЦУР), которые должны быть достигнуты к 2030 году. ЦУР подразумевают принятие мер, направленных на оптимальное использование ограниченных ресурсов и использование экологичных, природо-, энерго-, и материалосберегающих технологий, на сохранение стабильности социальных и культурных систем, а также на обеспечение целостности биологических и физических природных образований.
К благородным целям ЦУР (о выбросах СО2 там нет ни слова), под которыми подписались государства-члены ООН, было подмешано несуществующее Глобальное антропогенное потепление (AGW), и эту смесь без какого-либо согласия государств директивно перенесли на коммерческие структуры. Операция прошла успешно: сегодня под принципами Ответственного инвестирования стоят подписи 3 826 финансовых институтов из 80 стран. Под их управлением находятся активы объемом около $120 триллионов. Финансисты начали усиленно внедрять критерии ESG через доступность кредитов и назначение инвестиционных рейтингов. Особенно мощному давлению подвергаются компании по добыче ископаемого топлива — прямые конкуренты ВИЭ.
В докладе Центра глобальной энергетической политики Колумбийского университета (США) «Влияние ESG на национальные нефтяные компании» (ННК) прямо обсуждается, каким образом можно надавить на нефтяные компании, находящиеся в государственной собственности. Давление на акционерные международные нефтяные компании (BP, Exxon, Shell и другие) оказывается через акционеров и суды. Акционеры-экологические активисты пробираются в советы директоров и заставляют компании отказываться от нефтегазовых проектов, направляя инвестиции в ВИЭ и улавливание СО2. Exxon, например, вынудили инвестировать в производство топлива из водорослей — его себестоимость $350 за баррель. После многочисленных судов в Нидерландах Shell уходит в Великобританию. Chevron потратит $10 млрд на «зеленые» проекты до 2028 года — на биогаз, водород, биотопливо. На модернизацию производства с целью сокращения выбросов углекислого газа компанией будет потрачено (и, соответственно, украдено у акционеров) $2 млрд.
Основной канал давления — финансы. Многие из крупнейших ННК выпускают облигации на международных рынках для финансирования собственных капиталовложений и рефинансирования своих долгов, а также выплаты нефтяной ренты своим правительствам. Если ННК не будут соответствовать требованиям ESG, они лишатся доступа к рынкам капитала, что «может иметь тяжелые последствия для их стран», пишут авторы доклада. Самым «несговорчивым» грозит «исключение из индекса ESG».
На ННК также предполагается давить через партнерские проекты ННК с акционерными компаниями. По оценкам Международного энергетического агентства, в то время как международные нефтяные компании напрямую владеют добычей нефти в размере 10 млн барр./сут., они влияют на добычу, в три раза превышающую эту величину, в частности, через участие в акционерном капитале ННК. Например, Бритиш Петролеум и фонд Катара в сумме владеют 38,2% акций «Роснефти».
Глава британского Минфина Риши Сунак объявил, что с 2023 года все компании, чьи акции котируются на Лондонской фондовой бирже, будут обязаны представлять планы по повышению своей экологичности. Требование касается, прежде всего, компаний, занимающихся добычей полезных ископаемых, бурением нефтяных скважин, сжиганием угля для производства электроэнергии и другими углеродоемкими видами деятельности. Они «должны будут доказать, что планируют стать экологически чистыми». Контроль за выполнением подобных требований возложат на Управление по финансовому регулированию и надзору (FCA). В случае отсутствия экологических планов виновные могут быть оштрафованы или изгнаны с британских фондовых рынков.
В США комиссия по ценных бумагам (SEC) выпустила руководство по обращению с предложениями акционеров, которое затруднит советам директоров исключение предложений акционеров по вопросам климата. То есть любой климатический вопрос придется ставить на голосование на акционерных собраниях.
Таким образом, управляющие крупнейшими рынками капитала в Британии и США, а не национальные правительства, будут определять политику нефтяных и других ресурсных компаний: куда им инвестировать, а куда – запрещено; какие технологии применять и за какие выбросы отчитываться.
ESG-рейтинги для мировых финансовых рынков формируют Bloomberg, S&P Dow Jones Indices, JUST Capital, MSCI, Refinitiv и другие. Механизмы формирования рейтингов непрозрачны.
«Коготок увяз — всей птичке пропасть», гласит русская пословица. И вот уже Сбербанк провозглашает: «ESG будет влиять на конкурентоспособность всей российской экономики», и формирует свой портфель ESG-кредитов, привязанных к достижению заемщиком определенных ESG-показателей.
Так, потихоньку, шаг за шагом, экономики национальных государств будут подпадать под управление мировых финансовых элит. Нетрудно представить, что это будет значить для ресурсной экономики России.