Важнейшим трендом, который будет менять расстановку сил в мировой экономике в ближайшие десятилетия, является декарбонизация, то есть отказ от ископаемого топлива на основе углерода — угля, нефти и газа. К этому, кроме прочего, подталкивает нас становящееся все более явным и разрушительным глобальное потепление. По оценкам Международного энергетического агентства (МЭА), уголь «отвечает» примерно за 30% глобального потепления (повышения средней глобальной температуры).
В рамках курса на декарбонизацию мировое сообщество постепенно приходит к убеждению, что первоочередной задачей является отказ от угля как наиболее грязного и неэффективного ископаемого топлива.
В 2017 году по инициативе правительств Канады и Великобритании был создан Международный антиугольный альянс (The Powering Past Coal Alliance, PPCA), ставящий цель полного отказа от угля при производстве электроэнергии. Сегодня в альянс входит более 40 государств (включая Германию, Францию и Италию), около 40 регионов (включая многие штаты США) и более 50 корпораций и других организаций.
Наиболее активно работает в этом направлении Европейское сообщество, хотя в Европе несколько разное отношение к каменному углю, являющемуся предметом импорта, и бурому углю (лигниту), добываемому на территории ряда европейских стран, заинтересованных в том, чтобы отрасль продолжала развиваться. За последние 10 лет выбросы европейских электростанций, работающих на импортном каменном угле, сократились на 38%, а выбросы лигнитовых станций — только на 14%.
Тем не менее многие европейские государства озвучивают амбициозные планы прекращения угольной генерации. ФРГ, чья электроэнергетика зависит от угля примерно на 40%, объявила о полном отказе от угля к 2038 году. Регионам, экономика которых может из-за этого пострадать, выделяется 40 млрд евро, а владельцы угольных электростанций могут получить компенсации на общую сумму 4,35 млрд евро, если прекратят работу до 2030 года. Собственная добыча каменного угля прекратилась в Германии в 2018 году.
Есть страны с еще более амбициозными планами. Бельгия отказалась от производства электричества из угля в 2016 году, Португалия — в нынешнем году, Словакия и Франция объявили о планах остановить угольную генерацию к 2023 году, Австрия, Ирландия, Италия откажутся от угольных электростанций к 2025-му, Финляндия и Голландия — к 2029 году, Дания и Венгрия — к 2030-му, Испания — не позднее 2040 года.
В то же время в Европе существует так называемый «угольный пояс», включающий в себя в основном восточноевропейские страны. Польша, Румыния, Словения, Хорватия и Болгария вообще не ставят вопрос об отказе от угольной генерации, между тем на Польшу приходится примерно 20% всего европейского потребления угля.
По прогнозу Международного энергетического агентства, потребление угля в Евросоюзе упадет к 2030 году на 60% по сравнению с уровнем 2019 года. При этом Германия старается стимулировать Украину к аналогичным изменениям в энергетике; в августе 2020 года Германия и Украина подписали соглашение об энергетическом партнерстве по трансформации угольной отрасли, согласно которому Украина получит от Германии помощь на 35 млн евро. В этом году Германия добавила к этой сумме еще 70 млн евро.
Впрочем, крупнейшими потребителями угля в мире являются не Европа, а Индия, Китай, Япония и Южная Корея — и очень многое зависит от позиций этих стран. Индийские стратегические документы на этот счет содержат довольно противоречивую информацию. Проект индийской Национальной политики в сфере электроэнергетики (НЭП) от февраля 2021 года говорит, что, с одной стороны, страна стремится наращивать производство электроэнергии за счет неископаемых источников, а с другой — не исключает, что стране может понадобиться строительство новых угольных электростанций, поскольку уголь является наиболее дешевым и распространенным ресурсом. В то же время главный производитель электроэнергии Индии, госкомпания NTPC Ltd, объявила, что не будет приобретать землю под новые угольные электростанции. Вообще же, электроэнергетика Индии зависит от угля на 55%.
О Китае всегда было известно, что энергетика страны является угольной более чем наполовину. Однако последний отчет Китайского энергетического совета (China Electricity Council, CEC) говорит о существенных успехах в деле снижения зависимости страны от угля и увеличения доли возобновляемых источников. Согласно отчету, к концу июня этого года 47,3% электроэнергии в стране уже производится из «чистых» источников и впервые превосходит объем угольной генерации. Кстати, Китай всего на год отстал от США, где по итогам 2020 года возобновляемые источники энергии в США впервые в истории обошли по объему выработки угольные и атомные станции.
Еще одной очень важной альтернативой закрытию является модернизация угольной энергетики и строительство электростанций на принципах HELE (высокая эффективность и низкая эмиссия) — именно такие станции сегодня стараются строить в Индии, Китае и других странах Азии.
«Скорее всего, мир столкнется с затяжным противостоянием между сторонниками новой зеленой экономики и теми, кто не заинтересован в быстрых изменениях, — считает политолог Руслан Груздев, — сторонники новой экономики будут настаивать на том, что использование угля представляет большую опасность, в частности указывать на тревожные показатели смертности в разных странах. Например, в Китае от загрязнения воздуха уже пострадало большое количество людей. Кроме того, будут указывать на участившиеся погодные аномалии, а также стихийные бедствия (пожары, наводнения). Но им будут возражать, указывать на то, что быстрый отказ от угля приведет к росту стоимости электроэнергии для промышленности и потребителей, так как даже развитие такого элемента новой экономики, как электромобили, будет требовать большего количества электроэнергии. На фоне пока еще недостаточно понятных перспектив атомной индустрии, водорода (особенного зеленого водорода), имеющихся ограничений по использованию энергии солнца и ветра у угля будут свои сторонники».
Россия к мировому движению по отказу от угля пока не примкнула. Кстати, тема эта обсуждалась во время визита в Москву спецпосланника президента США Джона Керри в июле этого года — но большого понимания у российского руководства в этом вопросе он не нашел.
Заместитель министра энергетики РФ Анатолий Яновский, ссылаясь на данные Совета по минералам Австралии (Minerals Council of Australia), недавно отметил, что угольная генерация является сегодня одной из самых дешевых, уступая по этому показателю только станциям с комбинированным циклом, работающим на природном газе.
По мнению Руслана Груздева, хотя с 1990 года доля угля в российской электрогенерации снизилась с 20% до 14,4%, угольная отрасль продолжает выполнять в том числе важные социальные функции, поэтому правительство строит планы по ее дальнейшему развитию.
Утвержденная в прошлом году программа развития угольной промышленности России до 2035 года предусматривает обновление производственных мощностей, создание новых производственных комплексов в Кузбассе, Ростовской области, а также на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири, в результате чего добыча угля в России вырастет с 439,3 млн тонн в 2018 году до 485 млн тонн к 2035 году по консервативному сценарию, а экспорт угля — с 259 млн до 392 млн тонн. Таким образом, Россия планирует продолжать развивать экспорт угля, что ей до сих пор удавалось очень успешно: с 2000 по 2020 г. российский экспорт угля увеличился в 5,7 раза.
Важнейший вопрос в этой связи — не наткнутся ли российские планы по наращиванию экспорта на снижение мирового спроса? К тому же возникает трансграничное углеродное регулирование, то есть взимание пошлин с товаров с большим углеродным следом.
В этой связи кажется вполне резонной позиция председателя Комитета Госдумы по энергетике Павла Завального, заявившего в прошлом году, что будущее угольной отрасли связано с переходом к производству продукции с высокой добавленной стоимостью; экспортный вектор в развитии отрасли превращается в фактор нестабильности; требуется комплексная переработка угля и развитие центров углехимии и в регионах добычи.
В ноябре 2020 года Министерство экономического развития прогнозировало снижение емкости мирового рынка угля и усиление конкуренции с более экологически чистыми источниками. В ответ на это Министерство энергетики России внесло предложение об организации производства синтетического топлива из угля.
«В принципе, это показывает, что в России на данный момент тоже не знают, что будет происходить с угольной отраслью в стране и мире, — комментирует Руслан Груздев, — поскольку она хотя и не играет прежней роли, но сохраняет свою важность в части обеспечения потребителей энергией и создания рабочих мест. Однако у угля есть дополнительное преимущество его использования на внутреннем рынке. Россия стремится наращивать экспорт газа, в том числе в Китай, что может препятствовать дальнейшему расширению его внутреннего использования и реализации программы газификации страны. И это может играть в пользу угольной отрасли, которая может сохранить свое влияние».
По оценкам МЭА, мировой спрос на уголь в 2020 году снизился примерно на 7%, хотя виной тут не только усилия государств по декарбонизации, но и вызванный пандемией экономический спад.
«Основным вопросом на ближайшие годы будет являться поддержание и переформатирование регионов добычи угля, а также безболезненный переход на альтернативные источники энергии в зависимых от сжигания угля производствах и домашних хозяйств, — полагает заместитель директора Международного института энергетической политики и дипломатии МГИМО Игбал Гулиев, — поскольку данная проблема находится на поверхности и новая формирующая мировая экономическая система, в основе которой будут лежать экология, “зеленая” энергетика и уход от бесконтрольного потребления, существенную роль отводит государству, то возможно предполагать, что уход от потребления угля не принесет резких и болезненных последствий для экономики России и мира. В большей степени данное направление глобальной трансформации энергетического сектора необходимо рассматривать под углом существенного экономического толчка, позволяющего расширять программы переподготовки кадров, внедрения новых технологий, привлечения и перераспределения инвестиций в регионы, традиционно добывающие или потребляющие уголь, что в целом модернизирует экономику как на национальном уровне, так и на мировом».